Форум » Diary » наугад в темноту » Ответить
наугад в темноту
Mandarishka: По новой
Mandarishka: Они учат нас решать тесты, доводя процесс до автоматизма. Считать на автомате. Писать сочинения на автомате. Мыслить на автомате. То, что роботы захватят мир, - не такие уж сказки. Только роботов сделают из живых людей. Из нас.
Mandarishka: Ты велел не бояться ночной темноты. Это глупо - бояться. И я не боюсь. (Семенова. "я когда-нибудь стану героем, как ты...")
Mandarishka: есть у меня в компьютере файл, который давно пора удалить, ибо могут прочитать те, кому не надо. Основные моменты засуну сюда, чтобы удалять было не жалко.)
Mandarishka: "Сказать человеку, что у тебя на душе – иногда это и не так трудно… мне действительно будет не хватать всего этого… лес, любимые тропинки, любимая полянка и любимый пенек у футбольного поля…и, несомненно, муравейник , на который я все время умудрялась садиться… а о людях я вообще молчу… сама не верю, как я могу привязаться к людям… которые мне не мамы, не папы и даже не братья с сестрами… аахх… надеюсь, что останутся хотя бы бессонные ночи с sms-ками… а воспоминания – это само собой разумеется…9 месяцев – довольно много, но лучше, чем никогда :)" конец лета где-то.
Mandarishka: Бля. Какой дебил правит мои сообщения? Хрен знает что тут творится. А админами мы с Настей были, есть и будем. Следующая попытка нас понизить - и участница, обещающая "благородно перерезать горло",будет удалена с форума. В общем, вы меня поняли. Спасибо за внимание. А это вообще историческое сообщение,мной написанное,послужившее источником ссоры:D 2 октября.
Mandarishka: Aran Gil // Крылья. Шёл дождь из солнечных лучей. Потоки света заливали степь. Хмурилось безоблачное небо. Над жёлто-зелёным морем травы вспыхивали порывы ветра. Под ним волнами перекатывались холмы. Из окон проносящихся мимо машин сквозь поднятую пыль виднелись смутные очертания на горизонте. Островок умиротворения. Там, в самом сердце густой хвои, смолистых стволов и ароматных кустиков, журчал родник. По гладким камням невысокой пирамиды вода неторопливо спускалась в маленький пруд. На дне белыми камешками выложены вертикальные письмена Древнего Тибета: «Найди свою дорогу к небу». Надписи почти не видно за бесчисленными монетами различных эпох – подношениями духам этой рощицы. Справа, словно следуя за солнцем, находились небольшой плоский камень с углублением для костра накрытым декоративной чугунной решёткой и увенчанная жёлтой крышей пагода в два человеческих роста. А когда дул ветер, колокольчики, висящие вдоль карниза, мелодично вызванивали мантры. *** - То есть ты хочешь сказать, что рваные ритмы рэпа слушают люди, у которых внутри какой-то разлад. И одни это осознают, другие ещё не догадываются или бояться признаться себе. Знаешь, как-то не верится. - Мне кажется, что рваный ритм созвучен душевному диссонансу. Заговорить-запеть, чтобы выплеснуть свои выжженные земли. В настоящем рэпе слышится боль. Настоящее – это искреннее. А рэп в большинстве своём является болью. Я не имею в виду модное запопсованное подобие в гламурных одеждах, прилизанное и напомаженное, вычурное и поверхностное, для тех, кто слепо бежит за очередным всеобщим увлечением. Он вышел из пагоды снять с решётки снова засвистевший чайник. В который раз монетка под шёпот благого пожелания полетела в пруд, а в глиняный заварник вслед за семью горстями чая была налит кипяток. - Ну хорошо, а почему сейчас многих тянет к песням с рёвом и грохотом? – Выразительно приподнялись её изящные брови над выразительными с лукавинкой глазами. - Поставь такую песню в период мрачных мыслей, и ты почувствуешь, как пронесётся крик над запустением и хаосом в тебе. Захочется кричать не только внутри. Не факт что совсем отпустит, но полегче станет. - Ну, ты и вывернешь, - улыбнулась она, - но есть над чем поразмышлять. *** День постарел. Чайный аромат беспрерывно и вольготно располагался над красным резным столом. На деревьях рядом с маленьким прудом появились радужные лоскутки, повязанные ими на удачу. - Недавно я сидела на скучной лекции, смотрела на небо и в голове само собой возникло: «Зачем между окном и окном есть стена? Почему не может быть сплошного окна?» - Она вздохнула и отмахнулась, - бред какой-то. - Не надо так категорично. Ты не думала, что тебе захотелось слиться с ветром, ощутить за спиной крылья и взлететь, не думала, что тебе тесно? - Тесно! Знаешь, я ведь практически не летала за все свои восемнадцать лет! Ужас! А тебе? Тебе не тесно? Он странно усмехнулся и опустил голову. Сочный янтарь заката с лёгким оттенком красного Мартини теперь переливался не только в её волосах: солнце медленно погружалось в ночь. Он поднял взгляд, снова улыбнулся, наслаждаясь тонкими чертами её лица с непоседливой улыбкой: - Я как раз одну сказку вспомнил. Она кивнула. *** Давным-давно сын императора оказался высоко в горах на краю крутого обрыва и увидел пушистого белого дракона, который со смехом забавлялся с облаками. Не успел наследник оглянуться, как уже можно было потрепать дракона за ухом. Что он и сделал. Дракон заурчал от удовольствия, а сын императора оставался печален. - Скажи мне, Ветер, что меня гложет? Мне ведь не что жаловаться, у меня есть всё чего только можно пожелать, любой мой каприз исполняется в тот же миг, меня любят до обожания, все мои подданные не задумываясь умрут за меня… но отчего мне так тоскливо? - До сих пор не понял? - Нет. - В тебе видят сына императора, а не человека. - А мне? Мне что с этим делать? - Поверь в себя и глотни из неба полной грудью. Мои крылья станут твоими, и ты увидишь, скрытое мелочами и суетой, подлинное величие с высоты собственной свободы. Сын императора разбежался и прыгнул на спину Ветра. Дракон исчез, но юноша испугался поверить в свои силы и разбился насмерть. *** - Зачем ты это рассказал? - Из-за твоей реакции. Когда говоришь человеку правду, он воспринимает сказанное как комплимент и даже обижается, если настаиваешь, что так оно и есть. Я уверен: в тебе есть талант, и ты обязательно найдёшь свой путь и взлетишь на столетия вперед, - она укоризненно покачала головой – ну вот видишь… Они забрали мусор с собой, и дошли до дороги. Она села в машину и поехала в город. Он подождал пока авто скроется из виду, расправил крылья и отправился в гости: в сторону рассвета, до первой звезды, и направо.
Mandarishka: Гленке Тавал. Дверь в зиму «Я не стану запирать дверь на замок - на тот случай, если ты передумаешь, - он вздохнул. - Будь моя воля, вообще никто не сидел бы взаперти». Роберт Э. Хайнлайн Кухонная дверь тихонько приоткрылась, и Он остановился на пороге, разглядывая комнату. Она, конечно, не ждала его - вздрогнула и вскочила с кресла, прижав руки к груди. В дверном проёме сияло солнце, горячий ветер шевелил барханы, наметая песок на комнатный ковёр. Свет упал в квартиру ровной трапецией, и тень странника разлеглась поперёк дивана, уткнувшись головой во включённый ночник. - Можно? - Он развязал платок, который прикрывал нижнюю часть лица. Из складок ткани тоже сыпался песок. - Конечно. - Она пришла в себя, запахнула полы атласного халата. Он шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь. Сразу стало темно и прохладно. Он скинул с плеч тощий рюкзак, повертел в руках, примеряясь, куда бы его поставить, ничего не придумал и поставил возле ног. Стянул с головы бандану. Песок на ковре выглядел нелепо и противно хрустел под подошвами. - Сейчас я тут приберусь. - Да ладно. - Она вздохнула, подняла рюкзак и понесла его в прихожую. - Проходи, не стой столбом. - Ага, - Он развязал шнурки тяжёлых ботинок, аккуратно вылез из них, прошёл и уселся в кресло, стараясь не очень мять покрывало. Она расположилась на диване напротив, подобрав под себя ноги. Телевизор что-то бурчал, отбрасывая в комнату разноцветные блики. После обжигающего солнца Ему приходилось напрягать глаза, чтобы нормально видеть в полумраке. - Вот, - Он нарушил неловкое молчание. - Решил зайти. Прости, что напугал. - Ничего. Я уже привыкла. Ему было неловко. Хотелось снять одежду с просоленными кругами под мышками. - Сейчас я что-нибудь приготовлю. - Она встала с дивана, подошла к двери, в которую Он вошёл, взялась за дверную ручку, помешкала немного - вдруг там опять окажется пустыня? - и осторожно приоткрыла. Кухня была на месте. Она прошла внутрь, нажала кнопку электрического чайника - а Он, услышав, как капает из неплотно закрытого крана вода, судорожно глотнул и попросил внезапно охрипшим голосом: - А просто водички можно? - Конечно. - Она пожала плечами, набрала стакан воды из-под крана и принесла ему. - Спасибо. - Он осторожно взял высокий стакан, разглядывая его на свет, облизнул сухие губы и сделал маленький глоток. Вода скользнула прохладой, казалось, до самых кончиков пальцев на ногах, и организм, встрепенувшись, тут же потребовал добавки. Он позволил себе ещё один маленький глоток и поставил стакан на столик, любуясь прозрачной влагой. - Здорово, - Неожиданно для себя Он засмеялся. - Здорово как... Она только пожала плечами - какой смысл в том, чтобы мучить себя жаждой, когда вода просто течёт из крана? И незачем мотаться пешком по пустыне, если можно заказать сафари-тур... Или сафари - это по прериям? Он полез куда-то за пазуху, вытащил кожаный мешочек. Достал из мешочка что-то, завёрнутое в платок, и принялся развязывать узлы. - Вот. - Улыбался он, как ребёнок, чрезвычайно гордый своей находкой. - Возьми, это тебе. Красиво, правда? На его ладони, потрескавшейся от жары, лежала фигурка, которую ветер и песок выточили из куска вулканической породы. Тёмно-коричневая, почти чёрная, с багряной прожилкой, ветвящейся надвое, она казалась объёмным иероглифом - или сплетением ветвей, если посмотреть сбоку. Она взяла подарок, повертела его в руках, чувствуя, как камень исходит теплом. - Ну как ты тут? - Наклонив голову, Он разглядывал Её из-под выгоревших бровей. - Нормально. Как всегда. – «Тебя ведь не очень интересуют мои проблемы, правда?» - Цены опять подскочили. - Ах да, - Он хлопнул себя ладонью по лбу. - Извини, пожалуйста. Он полез в карман жилета и высыпал на журнальный столик несколько матовых кристаллов, пару старинных монет и небольшой тускло-жёлтый камешек - всё это с пригоршней песка. Она вздохнула. Конечно, это в его стиле - каменную безделушку прятать за пазуху, а неогранённые алмазы носить в кармане вперемешку с песком. - И что я с этим буду делать? - Продай кому-нибудь. - Как ты себе это представляешь? Я не пойду на рынок торговать драгоценностями. - И не надо на рынок. Обратись к ювелиру. - Любой ювелир поинтересуется, откуда у меня всё это. - Скажи, что нашла. Можешь даже сделать официальное заявление о находке. - Чтобы мне досталось только двадцать пять процентов? Он развёл руками. - Извини, в пустыне нет банкоматов. Всё, что можно выменять за эти камешки там, не имеет никакой ценности здесь. За серебряную монету я могу получить немного воды у караванщика - если, конечно, повезёт встретить караван. Она отошла к окну и отвернулась. Вспомнив о воде, Он поёрзал в кресле: - Знаешь, я бы принял ванну. - Конечно. Вертя в руках камень, Она слушала фырканье и плеск, доносящиеся из ванной комнаты. Не спеша сходила на кухню, достала пару китайских чашек с полки и приготовила кофе. Через четверть часа - по телевизору как раз начались новости - Он опять появился на пороге, на этот раз посвежевший, с капельками воды на бровях. В мокрой футболке, как будто только что вернулся из субтропиков. - Чувствую себя бегемотом. Знаешь, для чего бегемоту широкие ступни? Чтобы удобнее было скакать по кувшинкам. Теперь, когда Он перестал щуриться, на обгоревшем лице проявились светлые морщинки. Хорошо, что не побрился, а то стал бы похож на африканскую маску. - Хорошо, что ты не побрился. - Там, куда я собираюсь, с бородой будет теплее. - Опять собираешься? - Она встала, разгневанная не на шутку. - Он собирается, с ума сойти! А может, мне запереть тебя? Он поставил на стол недопитый кофе. - Боюсь, ничего не выйдет. Все замки не запрёшь, каждая дверь куда-то ведёт - если знаешь, куда. - У тебя они все ведут прочь. - Но я же возвращаюсь. Я всегда возвращаюсь. - А я должна, как идиотка, всю жизнь дожидаться твоего возвращения? - Тебе не нравится твоя жизнь? - А тебе твоя, я вижу, нравится. Ты, конечно, неплохо устроился. - Я предлагал тебе... - Предлагал что? Рай в шалаше? Постель под открытым небом? - Ты же свободна - и можешь делать всё, что хочешь, а не только то, что разрешают местные правила приличия... Никто не виноват в том, что для тебя свобода выбора - это всего-навсего возможность пойти в другой солярий или возможность сменить парикмахера. Свобода выбора лака для ногтей... Устрой свою жизнь как считаешь нужным. Сделай что-нибудь, что тебе хотелось сделать с самого детства. Не обращай внимания на людей, которые свободны только в выборе индивидуальной клетки. - Конечно, для тебя целый город - это клетка! Миллионы людей живут в городах. - Ничего не имею против миллионов людей. Жаль только, что они такие одинаковые. Бесконечный - с паузами в несколько месяцев - диалог продолжался. - Если дело только в недостатке внимания - в конце концов, ты можешь завести себе любовника. - Для того, чтобы ты однажды ввалился без предупреждения и застал меня в объятиях другого? Он смутился. - Ну, ты же знаешь - я могу вернуться только сюда. Почему-то только сюда. Я пробовал входить в другие двери... не получается. Наверное, я вообще не способен возвращаться ни к кому, кроме тебя. - А как же хвалёная свобода передвижения? - Продолжала издеваться Она. - Вся твоя свобода замыкается на этом месте, да? - Получается так. - Он немного подумал. - Получается, что я никуда не могу уйти с этой планеты. Пока. - О боже! Я говорю тебе о доме, а не о планете. - А что такое дом? Такая постановка вопроса её озадачила. - М-да. - Он поднялся. - Пожалуй, я пойду. Ты ещё не выбросила тёплый спальник? Она молча смотрела, как он собирается. Куртка на пуху, толстые штаны, перчатки до локтей. Откуда-то из кладовки появился моток репшнура. Рюкзак разбухал на глазах. Когда Он оделся и протопал альпинистскими ботинками к двери, ведущей в коридор, Она остановила его и протянула вязаную шапочку: - Да, мне нравится жить в городе. Мне нравится, что из крана течёт вода и что по телевизору показывают кино. Что диван - мягкий. Что не надо беспокоиться о ночлеге и что можно валяться у синего моря в шезлонге, не думая ни о чём. Не вижу в этом ничего плохого. Он пожал плечами. - Если смотреть из шезлонга, море всегда одинаково синее - даже если оно Красное или Жёлтое. Потом Он просто открыл дверь и вышел в горы. Сразу за дверью, в которую он шагнул, вместо коридора начиналось заснеженное ущелье. Он шёл, проваливаясь по щиколотку, не останавливаясь, не оглядываясь - только один раз замедлил шаг, чтобы поддёрнуть рюкзак повыше. У неё замёрзли ноги в домашних тапочках, но она стояла и смотрела ему вслед, зная, что стоит закрыть дверь - коридор вернётся на привычное место, и останется только лужица на паркете. В горах вставало солнце. Следы, которые начинались от порога, ветер тут же заметал снегом.
Mandarishka: Мама. Я знаю, что ты устала. Знаю, что ты даже не пытаешься из вечной усталости вылезти. Как насчет белки в колесе,мама? Которая гонится за очередным орехом? деньгами и прочими бумажечками? Я не виню тебя,мама. Ни в чем не виню. Ты такая же жертва своих родителей,воспитания и глупых идеологий. Но оглянись же,мама!! Посмотри вокруг, посмотри чуть дальше своей собственной трясины!! Я не говорю о том, что надо идти чему-то наперекор, против чего-то. Глупо это. Я говорю о том, что можно освободиться,мама. Не идти на поводу у чьих-то мнений, а за своей душой следовать. Глупо не слушать сердце, будто его вовсе нет!! МАМА, ПРОСНИСЬ! Мама!!!! не докричаться до тебя так, не докричаться молчанием
Mandarishka: мы все мертворожденные, только смерть способна всех живыми сделать а до сих мы все мертвецами по земле ходим и не замечаем ничего, не знаем и не хотим знать жизнь после смерти - как вам,а? а при жизни смерть нет бы сразу быть живыми, чтобы таких несуразиц не случалось
Mandarishka: А нынче мы были на кладбище. ^.^ Юлька сказала, что там хорошо, птички поют, "люди хорошие", выражаясь дословно, вот и поехали) Там и правда здорово было, спокойно Походили, поговорили..."свинья и медведь по лесу идут, о жизни и смерти беседу ведут",я даже тезисы приводить не буду - апрельские тезисы, потому что слишком много было сказано. Потом мы решили пройтись с закрытыми глазами, взявшись за руки, и врезались в могилу >< А потом легли на землю, на сухие листья, полежали там, а потом до нас дошла вся неординарность ситуации, и как начнем ржать и по земле кататься... Увидев неподалеку бабушку, Галя испугалась, а Юлька скомандовала :"Притворимся божьими коровками!" Лежат себе девки на кладбище в травке,никого не трогают.только еще ржут как лошади... Страшно подумать, за кого нас могли принять оО некрофилы с шизоидными наклонностями.притом пьяные жизнью.счастливые до безобразия. к остановке нас вывел волшебный дедушка. счастлива и люблю всех, вот черт.
Mandarishka: учись держать язык за зубами учись сука
Mandarishka: вечный страх за меня и попытки привязать к дому,чтобы под боком была.я понимаю, что любят. все понимаю. от меня не требуют многого.не требуют оттого, что я сама знаю, чего хотят от меня и какой хотят видеть, и дома я становлюсь такой. поэтому и дома нет ощущение свободы. я знаю, что глупо это. что семья у меня прекрасная, а вот у некоторых дома такое творится, чего я и в страшном сне не увижу. и лучше бы не видеть - ни во сне, ни наяву. я не ценю то что есть хочу трахаться и курить курить и трахаться.да,убейте меня. я неспособна просто заговорить с обычным человеком и неспособна даже руку до крови прокусить бессильная тварь загнала себя в рамки "дозволенного", "порядочного".никто не загонял, сама пошла. зная, что так надо. кому надо?! кому?! я тут на днях наорала на Настю, а потом на Машу. не со зла, с нервов. а сегодня руки тряслись с утра. и еще в театр ходили недавно, это было потрясающе. "не покидай, меня, Влада", да, стой со мной, высунувшись в окно, давай я буду вешать тебе лапшу на уши, только лапша моя сегодня на редкость правдива,тебе так легко все это рассказывать, и лучше потише, чтобы ты не разобрала ни слова.ты славная.и знаешь, я не радостная, я просто зверски голодная и у меня истерика. устала от правил всемозможных. дождь так и не пошел.
Mandarishka: все говорят, что мы вместе... все говорят, но немногие знают, в каком... (Цой) мы все сдохнем.и правильно сделаем. человек,быть может,и венец творения, но когда венец этот пытается подчинить себе все вокруг и стать выше, лучше бы ему вовсе исчезнуть. рано или поздно, так или иначе.
Mandarishka: Миром правит любовь остатками мира. Скрепляет их. Чтобы не разваливались вконец.
Mandarishka: я все книги Ошо сдам книжникам. потому что там ложь. наглая и жестокая. не бывает такого, не бывает.
Mandarishka: плевать ведь всем друг на друга. каждый за себя стоит. и даже до тех, кто совсем рядом, нам нет дела. кто живет за соседней дверью. кто сидит рядом в маршрутке. совсем близко, и тем не менее все эти люди остаются для нас никем. всем плевать, тем не менее.
Mandarishka: и тем не менее Мир прекрасен. Как был прекрасен миллионы, миллиарды лет назад, когда не то что нас, а вовсе людей нигде не было. Тысячи лет существования человечества по сравнению с возрастом жизни на Земле. что-то вроде нашумевших гостей, заскочивших на пару часов. доставили немало хлопот, но скоро уйдут. Жизнь будет и без нас.
Mandarishka: мне в кои-то веки пофиг, что обо мне подумают, и это пугает
Mandarishka: похоже, на ужин вы от меня ничего, кроме угольков, которые должны были быть жареной картошкой, не дождетесь. и соли я на десять порций туда,прошу прощения,захуячила. пойду посмотрю,как там картошечка.
Mandarishka: Я потому и ненавижу себя, что слишком много смотрю на других и знаю, что сама - точно такая же. нет, мы не злодеи. мы - сплошные невротики, жертвы общества, мы - "трудовые ресурсы", налогоплательщики, но никак не люди. Государство и его законы, большинство религий, даже семья - все это держится на страхе. В лучшем случае на долге. долг, как известно, - искуственный заменитель любви. Страх же любовь убивает во всех проявлениях. как глупо все устроено. но мы и не могли своими жалкими умами придумать иначе. зачем в таком случае ум дан,если из-за него такого понатворили?! "-Вы помните яблоко из Библии, которое Адам съел в раю? – спросил он. А знаете, что было в том яблоке? Логика. Логика и всякое Познание. Больше там ничего не было." И не дело Адама осуждать за то, что лопал что попало, мы ведь все такие же. только и делаем, что...пожинаем запретные плоды.
полная версия страницы